практика современного социального образования: контекст глобализации и постреформенной модернизации в России XXI века

На рубеже XX-XXI веков в условиях глобальной трансформа­ции цивилизационного развития стратегическое значение при­обрели проблемы образования, в особенности — социального образования. Усложнение современного общества и человека, ускорение темпов социокультурных изменений, потребовав­ших обучения^ истечение всей жизни, обострение глобальных проблем, рисков для жизнедеятельности людей во всех сферах общественных отношений, во взаимодействии природы и об­щества, как никогда в прошлом, потребовали нового философ-еко-социологического видения, оптимизации современного социального образования. Не случайно у нас в стране и за рубе­жом данный круг вопросов в последней трети XX века — начале нового столетия активно исследуются не только учеными, но и политиками, специалистами в области управления и социаль­ного развития |1, 2, 3,4, 5, 6 и др.].

Нам уже приходилось по целому ряду названных проблем об­стоятельно высказываться не только в научной периодике, но и в специальных изданиях |7, 8, 9, 10, 11 и др.). Здесь мы ак­центируем внимание на главном философском и социологичес­ком содержании развития социального образования, его совер­шенствования в современной России на фоне нового сочетания в мире глобального, национального и регионального, а также

социально-исторического, социогенетического и актуально-сетевого, повседневно-прагматического.

В этой связи принци­пиально важно учитывать специфику осмысления глобальных и собственно российских условий и факторов, определяющих в главном тенденции развития отечественного социального обра­зования, призванного учитывать, прежде всего, развитие чело­веческого потенциала, его защищенность в новых обществен­но-исторических условиях.

В данном плане,

во-первых, рассмотрим особенности сов­ременной глобализации, ее важнейшие философско-социологические характеристики. Мы должны отчетливо представлять характер глобальных процессов, глобализма и глобализации как социальных явлений, определяющих развитие образования, под­готовки кадров для учреждений социальной сферы — в особен­ности. В современной литературе, в этой связи, встречаются три термина: «глобальные процессы», «глобализация», «глобализм».

Авторская позиция в данном случае базируется на восприятии глобализма как политики ряда ведущих стран мира во главе с США, в то время как глобальные процессы отражают интегра­ционную сущность развивающихся международных отношений во всех сферах жизни и деятельности мирового сообщества.

В этом смысле «глобальные процессы» и «глобализация» близки по своему содержанию, поскольку под глобализацией понима­ется развитие глобальных процессов. В большинстве случаев терминологическая путаница, отождествление «глобализма» и «глобализации» формирует два полюса, на одном из которых — негативная оценка глобализма через призму «теории мирово­го заговора», на втором — безудержное восхищение стремитель­ной интеграцией и унификацией мира, которые сулят едва ли не «золотой век» человечеству.

Наиболее типична для противников глобализма точка зре­ния видного русского философа А.А. Зиновьева, который счи­тает: «Социальная сущность глобализации состоит в том, что это — самая грандиозная, спланированная и постоянно пла­нируемая в деталях и управляемая в основных аспектах война западного мира не просто за мировое господство, а за овладе­ние эволюционным процессом человечества и управление им в своих интересах». Понятно, что речь в данном случае идет о глобализме как политике однополюсного мира, а не об оценке глобализации как таковой.

В этом же ключе освещается пробле­ма в политическом докладе Совета СКП-КПСС XXXII съезду. В нем подчеркивается: «Сегодня все более очевидным становится, что ключевыми задачами творцов нового мирового порядка яв­ляются следующие:

• Добиться открытого, юридически закрепленного выстра­ивания мира в пирамиду подчинения. На вершине ее будут на­ходиться США, рядом — их союзники, а внизу — государства «третьего мира». Там же будут прозябать Россия, Украина, Рес­публики Закавказья, Средней Азии, другие постсоветские стра­ны.

• Создать уже не теневую, а открытую наднациональную структуру власти, подчиненную США.

•  Установить контроль над мировыми источниками энергии и сырья. Подчинить себе финансовую систему и таким образом взять в руки всю экономику планеты.

•  Осуществить военный разгром стран, пытающихся защи­щать свои национально-государственные интересы.   Распра­виться с лидерами, которые противостоят американской геге­монии.

•  Жестко контролировать информационные потоки. Навя­зывать миру свою систему ценностей.

Как показывает действительность, многие негативные явле­ния глобализации проявляются в социальных характеристиках современного мира. Нельзя не заметить беспрецедентного роста финансово-экономического могущества и политического вли­яния транснациональных корпораций (ТНК). Всего около 30 крупнейших компаний мира сосредоточили в своих руках более 70% биржевых активов, а это почти 5 трлн. долл. При этом на долю пяти ведущих стран мира — США, Великобритании, Япо­нии, Германии и Франции — приходится более 90% крупнейших корпораций.

Нельзя отказать в справедливости тезису противников ново­го мироустройства, которые вполне обоснованно подчеркивают, что господство международных финансовых спекулянтов делает мировую экономику все более нестабильной и несправедливой, особенно с точки зрения распределения ресурсов. Заслуживают внимания и другие их аргументы, прежде всего те, в которых фиксируются риски, сопровождающие глобальные процессы.

Среди них можно выделить наиболее ощутимые по негативно­му воздействию:

•  вышедшие из-под контроля международные переливы ка­питала, дающие свободу действий международным финансо­вым спекулянтам, быстрое распространение локальных эконо­мических сбоев на другие регионы мира (подтверждением этому служат азиатский и латиноамериканский финансовые кризисы 1997-1998 гг., аргентинский 2002 г. и др.);

•  трудности в адаптации к глобальным процессам развива­ющихся стран и стран с переходной экономикой, поскольку неравные стартовые возможности вынуждают их принимать невыгодные для себя «правила игры» более сильных участников мирового хозяйства;

• растущий разрыв в уровне благосостояния и степени вовле­ченности в процессы глобализации между богатыми и бедными странами, оставляющий последним весьма невыгодный выбор для развития;

•  опасность унификации на базе англо-саксонской традиции моделей поведения и норм бытия, а значит, утрата традицион­ных ценностей, результатом чего могут стать межцивилизационные конфликты;

•  вытеснение из сферы занятости менее подготовленных к техническому прогрессу работников, а значит, рост безработи­цы, особенно в развивающихся странах;

•   приобретение организованной преступностью наднацио­нального характера (разнообразные виды нелегального бизнеса приносят мафиозным группировкам прибыль в 1,5 трлн. долл. США в год, что позволяет создавать преступные империи).

 Другими словами, социальный протест предопределяет нега­тивное отношение к глобализации с точки зрения последствий порождаемого и усиливающегося неравенства. Это и естествен­но: общественности известно, что в странах постиндустриаль­ного мира ориентируются на доход в 30 тыс. долл. США надушу населения в год, а жизнеобеспечение 85% населения Земли со­ставляет менее 3 тыс. долл. США в год. При этом надо отметить, что за последние 15 лет доход на душу населения понизился в более чем 100 странах, а потребление на душу населения сокра­тилось в более чем в 60 раз. С распадом СССР количество нищих увеличилось примерно на 150 млн. человек (население, равное совокупному населению Франции, Великобритании, Нидер­ландов и Скандинавских стран).

Среди 4,4 млрд. человек, живущих в развивающихся странах, 3/5 находятся в условиях, не соответствующих минимальным санитарным требованиям, 1/3 лишена нормальной питьевой воды, 1/4 не имеет адекватных жилищных условий, 1/5 недое­дает. Более 1,3 млрд. человек живут менее чем на 1 доллар США вдень. Почти 1/3 жителей беднейших стран не доживает до 40 лет. Согласно оценкам Всемирного банка, экономический кри­зис конца 90-х годов XX века усилил эту тенденцию. Достаточно сказать, что только за 1997-1999 гг. число абсолютно бедных в Восточной Азии увеличилось с 40 до 100 млн. человек.

Сложность заключается в том, что два мира — богатых и бед­ных — не разделены какой-то непроходимой границей. Европа со своим самым старым и самым богатым в мире населением находится, по существу, рядом с Африкой и Азией, с самым мо­лодым и самым бедным населением. Последние события нояб­ря 2005 г., начало которым положили беспорядки в пригороде Парижа, лишь подтверждают все выше сказанное.